О службе на подводной лодке: рассказ третий. Мир из перископа

Меня надоумил рассказать об условиях службы на дизельных подводных лодках мой коллега-врач, который написал мне в «Одноклассниках»:

«Прочитал про бухту Улисс. В 1977 году проходил там практику от Военно-морской кафедры три недели, жил в медчасти, один день плавал на подводной лодке (дизельной) с погружением. Впечатления ужасные, дышать невозможно, голова кругом, подушки обвертывают газетами, это офицеры, у рядовых вообще адские условия. Рассказывали, как одна подводная лодка ходила 15 месяцев в Мировом океане, несколько самоубийств. При миллиардных затратах на вооружение экономили на удобствах для людей»

Вот такое впечатление произвело на молодого человека пребывание всего один день на подводной лодке, что он через много лет с содроганием пишет об этом. И главное, что ничуть не сгущает краски. Все так и было в те годы. Но прежде чем перейти к рассказу о современных подводных лодках, где совсем не такие условия, давайте вернемся назад, ко времени появления подплава. Первые люди, которые погружались на допотопных «потаенных судах», рисковали намного больше, чем моряки 60-70 годов ХХ века. Развитие подводных лодок продолжалось долгие годы, но даже в начале уже прошлого века, в период Первой мировой войны, когда подводные лодки показали себя как грозное оружие на море, они были не немного совершеннее первых субмарин, было много отказов техники, да и плавали они неглубоко.

Считается, что самые совершенные подводные лодки во время Второй мировой войны были у Германии. Какие они были, можно увидеть в знаменитом фильме «Подводная лодка», снятом немцами в 1981 году. Там можно увидеть быт экипажа и действия его в экстремальных ситуациях, когда для того, чтобы лодка быстрее ушла на глубину, экипаж бежал сломя голову из кормы в нос. Можно увидеть, где хранился провиант, и как принимали пищу все – и офицеры, и матросы. Если бы это увидел мой впечатлительный коллега, интересно, что бы он написал? Видимо, посоветовал Гитлеру вместо 1000 подводных лодок с такими условиями обитания выпустить со стапелей вдвое меньше, но с каютами для всех членов экипажа, кондиционерами и т.д. Все это можно увидеть в американском фильме «Операция нижняя юбка» про американскую подводную лодку в теплых водах Тихого океана во время Второй мировой войны. Там есть все – и чистое белье, и отдельные каюты, и кондиционеры, и душ, и вкусная еда. Нет только одного – потопленных судов противника. А вот немцы во время войны при отсутствии элементарных бытовых удобств потопили огромное количество судов союзников, и это несмотря на всю мощь объединенных флотов США и Англии. Потому что на лодке главное не бытовые условия, а возможность выполнять задачи, поставленные перед экипажем, в первую очередь топить корабли противника, а на современных лодках и поражать баллистическими и крылатыми ракетами военные объекты на территории противника.

Но вернемся к тому, с чего начался разговор – к бытовым условиям на субмаринах тех лет, когда я проходил службу – в начале 70-х годов. Я три года службы постоянно носил кожаные перчатки, снимая их только во время обеда, удовлетворения физиологических потребностей и сна. Спросите, почему? На дизельных, а вернее, дизель-электрических подводных лодках, которые уместно было называть «ныряющими», обеспечивает все потребности корабля несколько дизелей для хода и выработки электроэнергии. Кто-нибудь видел дизель без потеков? Я – нет. Даже японские и немецкие дизельные автомобили 80-90-х лет имеют потеки масла на двигателе и специфический запах дизельного топлива. Но там мощность двигателя около 100-150 л.с., а у подводной лодки 2-3 дизеля по 1500-2000 л.с. И обычно на всех дизелях есть потеки и топлива, и масла. Его вытирают мотористы ветошью, держа в её в руках, от этого руки становятся маслянистыми. Пресной воды на лодках большой дефицит, руки мыть нечем. Ветоши чистой тоже не хватает. Да еще если матросу приспичит по большой или малой нужде в туалет, мыть руки ему некогда. Вот и получается, что все кремальеры межотсечных дверей, всевозможные поручни и т.д. тоже маслянистые, и даже я, доктор, не имеющий никакого отношения к двигателям, буду иметь руки, покрытие тонким слоем масла или топлива. Для предотвращения этого мои руки были в перчатках. Кроме этого, вся моя повседневная одежда со временем приобрела характерный запах машинного масла. Так что моряка-подводника можно было определить и по запаху.

Подводная лодка, на которой мне довелось служить, сошла со стапеля в начале 50-х годов. Примерно такой срок эксплуатации, около 15 лет, имело большинство подводных лодок, базирующихся в бухте Малый Улисс под Владивостоком. Только лодки 641 проекта были моложе, но условия обитания в них мало чем отличались. Наша лодка долгие годы несла службу на Северном флоте, потом Северным морским путем была перебазирована на Камчатку, а потом пришла на капитальный ремонт во Владивосток. Именно в завершающей стадии ремонта я был направлен на неё служить. Во время ремонта во втором отсеке был установлен кондиционер, но сказать, что он очень помогал в жаркое время в подводном положении, я бы не сказал.

Как я уже упомянул, на всех кораблях советского флота основное внимание уделялось размещению вооружения и других приборов, помогающих успешно выполнить боевой приказ. Поэтому на весь экипаж не были предусмотрены спальные места, лишь на 2/3. Почему? Просто 1/3 экипажа в море несла вахту, и потом шла отдыхать на еще теплую койку после вставшего с неё следующего вахтенного. Мне, как начальнику медицинской службы, на родной подводной лодке 611 проекта, так называемой большой океанской, было место, а вот трем офицерам, командирам групп штурманской, торпедной и движения, спать приходилось там где найдут место на лодке. Отдельные каюты были только у командира лодки, старшего помощника, командира БЧ-5 и замполит делил свою каюту с помощником командира лодки. Со мной в одной каюте спали командиры БЧ-1 (штурман), БЧ-3 (торпедист), БЧ-4 РТС (связь и акустика). А вот на дизельных подводных лодках 613 проекта, так называемых средних, врач спал в кают-компании, где он вел прием больных и в случае нужды, разворачивал операционную. На крейсерских ракетных лодках 619 и 651 проектов у врача была отдельная каюта и медицинский отсек.

Но наличие своей койки еще не гарантировало хорошего сна. Почему, попытаюсь объяснить. Во-первых, койка довольно узкая, как все на подводной лодке. Особенно если спать в ней, не раздеваясь, что обычно делалось в зимних условиях. Во-вторых, днем подводная лодка идет в подводном положении, а на ночь всплывает, чтобы зарядить аккумуляторные батареи. А на море не так часто отсутствуют волны, а иногда они бывают очень большими. Так что бывает и килевая качка, и боковая, тем более что сигарообразный корпус подводной лодки очень валкий на боковой волне. И чтобы не упасть со второй полки в каюте, я упирался левым плечом в машинку клапана вентиляции, а с другой стороны была переборки каюты, за которой был коридор второго отсека. В третьих, во время зарядки аккумуляторных батарей выделяется водород, и лодка активно вентилируется, особенно второй и четвертый отсеки, где как раз в трюме и располагаются эти батареи. И зимой к концу зарядки в отсеках лодки вполне зимняя температура, немного выше нуля градусов. Спать в таких условиях с комфортом было невозможно, поэтому я большую часть ночи проводил на мостике, наблюдая, как волны накатывают на корпус лодки. Но все это я описал в рассказе «Шторм», поэтому повторяться не буду.

Недосып ночью я старался компенсировать дневным сном, предпочитая для этого свободную койку в шестом отсеке, между переборкой и мирно гудящим электродвигателем. Там было не очень шумно, и в подводном положении качки на глубине не было.

Вообще на дизельной подводной лодке койки крепились, где только можно. И над торпедами, лежащими на стеллажах, и над различными двигателями, и между ними. А некоторые матросы, бросив матрац между торпедами, умудрялись спать и там. По утрам, делая обход на подводной лодке, я видел спящих матросов в самых необычных местах и необычных позах.

Ночной отдых и сон очень важен для поддержания здоровья моряков, поэтому на флоте большой популярностью пользуется так называемый «адмиральский час», особенно в то время, когда лодка не в море, а стоит у причала. Тогда после обеда весь экипаж, кроме вахтенных, идет в казарму и почти два часа предпочитает спать на своих койках. Вот в казарме эти койки есть на весь личный, кроме офицеров и мичманов, которые спят на койках матросов, стоящих на вахте.

Конечно, самые тяжелые условия были во время выходов в море для отработки задач боевой подготовки в зимнее время. Это и шторма, и холодная погода над морем. И большие перепады температуры внутри корпуса лодки. То жара, когда лодка длительное время находится под водой, да еще подключаются пластины регенерации воздуха, которые сами выделяют тепло. В это время хочется разоблачиться от теплой одежды, в основном трико, которые надевали матросы вместо кальсон. Но лодка всплывала, начинала вентилироваться и температура в отсеках падала. Тут недолго и до простудных заболеваний. Но хочу сказать, что в подплав брали только физически здоровых людей, так что особо серьезных случаев простудных заболеваний в моей практике на лодке не было. Но вот провалы в проведении медицинских осмотров в призывных комиссиях встречались, и не раз. Наиболее запомнившийся мне случай призыва на службу в подводных флот молодого человека с отсутствием 11 зубов в полости рта, в то время, как по действующему в то время приказу человек в отсутствием 6 зубов уже не мог попасть в подплав. Этот матрос шутил: «У других между зубами мясо застревает, а у меня косточки от компота». Я подготовил документы, и парня списали на берег.

Наиболее холодными отсеками в зимнее время были первый и последний, седьмой. Эти отсеки назывались торпедными, и первый отсек был самый большой по кубатуре. Вдоль бортов на стеллажах лежали длинные сигары 533 мм диаметром – торпеды. Над ними висели койки личного состава. Никаких механизмов в этом отсеке не было, только немногочисленный личный состав. Примерно так же было и в седьмом отсеке, только там запасных торпед на стеллажах не было, они покоились в трубах 4-х кормовых торпедных аппаратов. Но зато было много коек личного состава. Так что нагреть внутреннее пространство отсека было нечем.

Второй отсек назывался аккумуляторным, потому что в трюме отсека располагались аккумуляторные батареи, которые обеспечивали ход лодки в подводном положении. А вот на палубе отсека были офицерская кают-компания, каюты для офицеров и каюта для старшин и мичманов. Командиром этого отсека считался начальник медицинской службы подводной лодки, для которого кают-компания была рабочим местом. Именно в ней разворачивалась операционная, поэтому над столом висели не обычные, а бестеневые лампы. В подводном положении отсек был теплый, но вот при зарядке аккумуляторов в нем становилось холодно из-за усиленной вентиляции. В этом отсеке был душевая с умывальником.

Но самым теплым на нашей лодке был шестой отсек, где были установлены 3 электродвигателя, которые давали ход субмарине в подводном положении, и при швартовке в надводном положении, так как дизели заднего хода не имели. Личного состава в этом отсеке было не очень много, висели многочисленные койки, на одной из которых я любил поспать. В этом отсеке были и гальюн, (Прим. – туалет на кораблях) но о туалетах у нас речь пойдет позже.

А вот пятый отсек хоть и был весьма теплым, но и самым шумным и загазованным. Три дизеля мощностью в 2000 л.с. сил каждый гремели очень сильно, в процессе эксплуатации со временем между прокладками масляных колец появлялись щели, и потеки масла и выхлопные газы всегда присутствовали в этот отсеке. В нем были самым маслянистым на ощупь все механизмы, вентили, трубопроводы и т.п.

В четвертом отсеке в трюме были аккумуляторные батареи, а на палубе были рубки радиста и гидроакустика, камбуз, (Прим. – кухня на всех судах), каюта командира БЧ-5, кубрики старшин и личного состава. Как и второй отсек, он усиленно вентилировался во время зарядки аккумуляторных батарей со всеми вытекающими из этого последствиями.

Главным для всей подводной лодки является третий, или центральный отсек. Здесь сосредоточены все рычаги управления подводной лодкой, поэтому во время боевой тревоги в нем оказывается немало офицеров, мичманов, старшин и матросов. Они располагаются на трех уровнях – в боевой рубке, на палубе и в трюме. В надводном положении через этот отсек идёт воздух по всем отсекам через открытый верхе-рубочный люк. Однажды мне довелось плавать на подводной лодке радиолокационного надзора, которая имела повреждение прочного корпуса и не могла погружаться. Почти неделю был шторм, и через верхне-рубочный люк в третий отсек попадало огромное количество забортной воды, которую еле успевали откачивать насосы подводной лодки.

Питание во время выходов в море организовано по нормативам морского автономного пайка из расчета 4,5 рубля в сутки на человека. В него входят и некоторые деликатесы, например языки, сосиски, копченые колбасы, всевозможные компоты, обязательно 15 граммовая плитка шоколада. В море офицеры положено пить по 80 граммов сухого вина, а матросам и старшинам по 180 граммов сока. Питание трехразовое плюс вечерний чай в 22 часа. Полная автономность нашей субмарины была 90 суток, но обычно на такой срок лодки не выходили. Чаще это были 60 суток. Представляете, сколько необходимо места, чтобы загрузить в лодку провианта на 60 суток для 70 человек экипажа? Было парочка кладовок, плюс один большой холодильник в трюме, куда грузили часть продуктов, наиболее дефицитных. А многие коробки и ящики с провиантом хранились под койками в отсеках. Но такого, как показано в немецком фильме «Подводная лодка», где мясные туши весели у подволоков отсеков, на наших лодках я не видел. В каждом отсеке был металлический ящик с аварийным продуктовым запасом, который должен быть укомплектован в соответствии с приказом Министерства обороны. Но обычно в него не докладывали кое-какие продукты, так как нерадивые матросы вытаскивали из него шоколад и некоторые другие деликатесы, хотя ящик и закрывался на ключ.

В отличие от надводных кораблей, где прием пиши в штормовую погоду сродни небольшому подвигу, подводники всегда могли погрузиться на это время, и поесть без качки, не ловя свои тарелки, расползающиеся по столу. Так что у нас обычно было и жидкое первое блюдо, чего были лишены надводники в штормовую погоду. Но вот приготовление тех же жидких блюд на камбузе лодки, идущей в надводном положении в шторм, представляло известные трудности. Однажды наш основной кок (Прим. – повар на судах) был в отпуске, и кашеварил его помощник. Он не очень хорошо переносил качку и его периодически рвало. Для сбора рвотных масс он ставил небольшой котелок, а рядом был огромный котел с приготовляемым на весь экипаж первым блюдом. Я в таких случаях волновался, как бы он не перепутал емкости. Но ничего, обошлось.

Водоснабжение на дизельных подводных лодках было весьма скудное. Зимой это не так сказывалось, а вот летом очень. Особенно трудно было во время «автономки» (Прим. – боевая служба в открытом океане, которая обычно продолжалась в течение двух месяцев) в жаркое время года, да еще в теплых водах течения Курасиво. Весь световой день подводная лодка находилась под водой, температура в отсеках доходила до 40, а иногда и 45 градусов, восстановить водно-солевой баланс было весьма трудно, так как принимаемые экипажем соки не утоляли жажду. Особенно сладкие, поэтому к концу похода у нас не осталось ни одной банки томатного сока, который в обычных условиях не очень и пили. Все два месяца похода, при интенсивном потении, и при наличии маслянистых выделений от дизелей, от гнойничковых заболеваний на коже спасали, и то частично, ежедневные обтирания спиртом открытых частей тела. Чтобы спирт не употребляли внутрь, все это делалось под моим контролем, а ватки собирались в бикс, и потом сжигались на верхней надстройке.

Вся вода, которую употребляет экипаж, идет на приготовление пищи и помывку лица, находится в специальной цистерне. Когда наша лодка ремонтировалась, подверглась частичному ремонту и эта цистерна. Поэтому перед тем, как её наполнить питьевой водой, её надо было продезинфицировать хлоркой. В цистерну закачали воду, поместили раствор хлорки, выдержали определенную экспозицию, и потом всю воду из цистерны сжатым воздухом выдавили в море. Снова закачали воду, и снова выдавили. Необходимо было добиться, чтобы вода не пахла хлоркой, но нас торопили с выходом на ходовые испытания, и командир решил, что небольшое содержание хлорки в воде не повредит организму, но вот запах хлорки явственно ощущался в чае или кофе какой-то период, пока в цистерну не была закачена новая порция питьевой воды.

Отдельного рассказа требует удовлетворение физиологических потребности человека, т.е. большой и малой нужды. Для этих целей на нашей подводной лодке с 70 человек экипажа имелось два гальюна – в третьем отсеке, т.е. в центральном посту, и в шестом. Как правило, они закрывались во время кратковременных выходов подводной лодки. Вы можете представить, какой запах будет стоять в посту, где осуществляется управление подводной лодкой, если гальюн посетят человек 30-40 экипажа по большой нужде? Поэтому для этих целей существовал гальюн тира «сортир» в ограждении боевой рубки. (Прим. – боевая рубка является элементом прочного корпуса, весьма ограниченного объема. Все, что мы называем рубкой на фотографиях над корпусом лодки, является ограждением и боевой рубки, и выдвижных устройств, а иногда и ракетных шахт. Там располагается и мостик, а на дизельных лодках и гальюн, являющийся выгородкой с отверстием внизу. При погружении лодки все «добро» смывается забортной водой).

Но и пользование гальюнами внутри лодки требовало некоторых навыков. Сам унитаз ничем не отличается от такового в наших квартирах, но скорее, в вагонах поезда. Смыв осуществляется как обычно. Потом накопившееся за какое-то время «добро» из специальной ёмкости сжатым воздухом выбрасывается наружу. Иногда в этой ёмкости остается избыточное давление, и когда неумелый матрос смывает свое «добро», оно летит не в ёмкость, а ему в физиономию. Можете представить вид такого «засранца»? Для профилактики этого есть специальный клапан, который необходимо нажать перед смывом.

Как видите, уважаемые читатели, каким-то комфортом на подводных лодках времен Первом и Второй мировой войн не пахло. И пока субмарины не получили атомные реакторы и не превратились из «ныряющих» в настоящие подводные лодки, так и было. Правда, справедливости надо сказать, что на американских лодках периода Второй мировой войны хватало комфорта. Их лодки при одинаковом количестве вооружения имели примерно в два раза больше водоизмещение, и разместить дополнительное оборудование в них не было проблемой. Первые атомоходы во многом повторяли конструкцию своих дизельных собратьев, с тем же минимумов удобств для экипажа. Но с ростом водоизмещения субмарин появлялись возможности создать удобства для личного состава, типа отдельных коек, кабинетов психологической разгрузки, небольшого тренажерного зала. А на подводной лодке 945 проекта типа «Акула» по нашей квалификации или «Тайфун» по квалификации НАТО, самой большой в мире, есть даже небольшая сауна с небольшим бассейном. И пресной воды, которая получается на самой подводной лодке с помощью опреснителей, достаточно для всевозможных нужд, в том числе и для помывки всего экипажа. Дизельного топлива, масла на поручнях уже давно нет. Так что не только боевые возможности современных субмарин значительно выросли, но и улучшились условия обитания экипажей, проводящих в море очень длительное время, с огромной ответственностью по защите рубежей своей страны. Независимо, какой – России, США, Франции, Англии, Китая, Индии, - ибо только эти страны имеют на вооружении атомные подводные лодки.

«Срочники» — военнослужащие по призыву — больше не будут проходить службу на боевых кораблях и подводных лодках Северного флота. Начиная с весенней призывной кампании этого года практически все должности в плавсоставе комплектуются исключительно военнослужащими по контракту.

Призывники будут служить только в сухопутных воинских частях. По мнению экспертов, только подготовленные профессиональные военные справятся с эксплуатацией сложного оборудования современных эсминцев, крейсеров и подводных лодок. Но такое решение снижает у будущих призывников популярность военной службы. Вместо элитных частей и подразделений их отправляют на вспомогательные должности.

Как рассказали в штабе Северного флота, начиная с нынешнего года все должности на кораблях и подводных лодках комплектуются исключительно военнослужащими, проходящими военную службу по контракту. Поэтому призывников направят только в части береговых войск СФ: мотострелковые бригады и бригады морской пехоты. Также военнослужащие по призыву пополнят состав наземного персонала авиационных эскадрилий и полков, а также дивизии противовоздушной обороны.

Бывший замглавкома Военно-морского флота адмирал Игорь Касатонов рассказал, что переход к комплектованию контрактниками экипажей кораблей начался еще при предыдущем министре обороны. При Сергее Шойгу этот показатель достиг 100%.

— Старшина контрактной службы — это совсем другой уровень мотивации и подготовки военнослужащего, -— рассказал адмирал. — В последнее время увеличилось количество и продолжительность боевых выходов кораблей в море. На флот пришла совершенно новая, высокотехнологичная техника, обслуживать которую должны профессионалы. Поэтому логично, что нам нужны люди, служащие не один год, а минимум 5-7 лет. На флоте сегодня создали не только систему привлечения контрактников, но и систему стимулирования, чтобы они как можно дольше выполняли свои обязанности в составах экипажей кораблей и подводных лодок. Я говорю о надбавках к денежному довольствию, возможности получения бесплатного высшего образования и собственной квартиры.

В Военно-морском флоте Советского Союза срок службы в плавсоставе составлял три года. Но в российских ВМФ его сократили до двух лет. Сейчас же «срочники» служат всего двенадцать месяцев.

Но проблема не только в необходимости укомплектовать корабли и подводные лодки специалистами. С увеличением количества дальних походов командование ВМФ столкнулось и с серьезными организационными проблемами.

— Уходит корабль к берегам Сирии, а на нем ребята-призывники, — пояснила «Известиям» секретарь Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова. — У матроса закончился срок службы. Командировочные, как контрактникам, ему не выплачивают. Ведь считается, что он несет службу на территории России.

Зампредседателя Общественного совета при Минобороны Александр Каньшин отметил, что для многих призывников отсутствие возможности отслужить «срочную» на корабле или подлодке станет неприятным сюрпризом.

— Они хотят, у них есть стремление, есть романтика. Но нет профессиональной подготовки, — отметил Александр Каньшин. — Сейчас военнослужащего по призыву готовят полгода. А остальные полгода они ждут увольнения в запас. А есть специальности, по которым пройти практическую подготовку и за год непросто.

Напомним, что уже осенью прошлого года приемно-техническая комиссия флота, отвечающая за отбор военнослужащих для службы в плавсоставе и на Крайнем Севере, практически не распределяла «срочников» на корабли и подводные лодки Северного флота.

Источник - Известия.ру

29/07/2010

Мало кто задумывается о том, что уже само погружение на подлодке – настоящий героизм. Ведь выдержать 3 месяца под водой – а именно столько длится стандартный боевой поход – могут лишь единицы. Капитан первого ранга Евгений Голованов с 1977 по 1984 год был старшим помощником командира атомного ракетного крейсера проекта 667. На его счету 16 боевых походов. Он рассказал о том, как самые обыденные действия на глубине превращаются в подвиги.

Инженер, командир группы Александр Кузнецов

Какое образование вы получили?

Окончил Балтийский военно-морской институт имени Ф.Ф. Ушакова по специальности инженер-радиотехник.

И сразу после вуза попали на атомную подлодку?

После получения диплома и звания лейтенанта мне предстояла обязательная служба по контракту в течение пяти лет. На подлодку попал в 2003 году, а на пенсию вышел в 2010-м (у подводников она наступает быстро).

Связывать жизнь со службой на АПЛ (атомной подводной лодке) не очень хотел. Но через год после распределения понял, что пенсия не за горами, а после выхода на неё можно начать новую жизнь.

Какие требования предъявляют к тем, кто работает на подлодке?

Оно одно для всех военнослужащих – годность по медицинским показаниям.

Чем вы занимались на подлодке?

Задачи каждый день были разными: от несения дежурства и суточных вахт до постоянных авральных уборок с утра до поздней ночи.

Вы выходили в открытое море?

Да, у нас был и простой выход, и патрулирование территориальных вод.

Могли выйти в море на 30 дней, а могли и три раза по 3-5 дней или 7-10 дней. Это зависело от многих факторов: природных, технических показателей и форс-мажора.

Часто случались непредвиденные ситуации?

Без этого никак, и личный состав ежедневно тренируется по отработке и предупреждению этих внештатных ситуаций. У нас было и поступление воды в отсек, и пожары, но все так слажено работают, что возгорание устранялось в течение 20-30 секунд, так как при промедлении отсек подводной лодки может выгореть полностью за 5 минут, и никого спасти не удастся.

Как проходит рабочий день или вахта на подлодке?

Никакого графика нет, только запланированные выходы в море и несение вахт в течение месяца.

В основном у подводников ненормированный рабочий день, могут вызвать на службу в выходной по тренировочной тревоге или по решению командира для отработки личного состава.

Есть отгулы – за трое суток в море дают сутки отдыха. Их обычно должны отгуливать после возвращения с моря, но на моей памяти такого не было.

Всё из-за нехватки кадров. Пришёл с моря, пересел на другой корабль и опять в море. Говорили, что по истечении срока службы нам компенсируют все пропавшие отгулы. Но за семь с половиной лет у меня накопилось отгулов на два года, и так долго не хотят держать на штате офицера, уходящего на пенсию по ОШМ (организационно-штатные мероприятия) или списывающегося с плавсостава по болезни.

Какие минусы есть в работе?

Нет возможности выезжать в города. Например, чтобы отправиться в Мурманск, необходимо было подать рапорт, а командование чаще всего запрещало выезд, руководствуясь личными соображениями.

На какие льготы рассчитывают подводники?

Они такие же, как и у обычного плавсостава. Бонусом является то, что после пяти лет службы выдаётся четырнадцатая зарплата.

Сейчас почти все льготы отменили. В моё время на АПЛ была компенсация проезда к месту отдыха и обратно и бесплатное медицинское обслуживание. Ещё выдавали продовольственный паёк, но его можно было сразу выбрасывать из-за плохого качества.

Снабжение одеждой в то время тоже было не на высоте. Покупать обувь приходилось самому, так как 39-го размера не было в наличии. Каждые два года должны были выдавать новую форму, но не выдавали.

Есть ли плюсы в работе подводника?

Один год службы приравнивается к двум. И у подводников небольшой экипаж – 90 человек. Не сравнить с надводными кораблями, где штат больше 150 человек.

Бытовые условия, наверное, были проверкой на прочность?

Рассказывать про быт на подлодке всегда весело. Питьевая вода, например, у нас была безвкусная, потому что опреснённая, а значит, без минералов. Питание хорошее (обычно это зависит от кока и командира) – три раза в день плюс «ночной завтрак».

Многие знают, что подводникам дают красное вино. Норма в день – 60 граммов. Оно уменьшает воздействие радиоактивного фона, который у нас, кстати, был ниже чем в городе.

Каюты рассчитаны на 4-5 человек. В каждой каюте раковина, это очень радовало. Были и душевые, и баня (обычно только для командира). Помывка в море осуществлялась раз в семь дней.

Но можно было и по дружбе с теми, кто отвечал за душевые, мыться хоть ежедневно. Правда, из-за распорядка не каждый это мог это сделать.

На весь корабль два «гальюна» (туалета) и один дополнительный – командирский.

Коллектив на подлодке дружный или же часто возникают конфликты?

Сплочённый он только, когда подлодка выходит в море. Как только судно возвращается на базу, все разбегаются по домам. Особого желания общаться на суше не было, так как слишком много времени проводили друг с другом в море.

А ещё вся сплочённость пропадала, когда надо было отстаивать свою позицию или доказывать неправоту командования. На этой почве происходили , которые разрешались, конечно, но осадок и неприязнь оставались.

Приведу пример: у команды нет боевых задач, корабль прибыл на базу, и в ближайшие две недели можно посменно дать отгулы всему экипажу. Но командир или старпом назначают уборку в отсеках, поэтому целыми днями экипаж очищает технику от масла и пыли. При том, что всю работу можно сделать за день! Но часто командиры не хотят давать отдых экипажу, и возникают подобные ситуации.

Кстати, в уставе чётко прописано, сколько времени подводник должен находиться на борту лодки, и споры по этому поводу возникали постоянно. Личный состав отказывался повиноваться командиру, который нарушал устав. Многие из-за этого увольнялись или переводились на другие суда.

Какую зарплату вы получали?

Денежное довольствие рассчитывалось по тарифной сетке, в которой прописано звание, специальность, разряд. Всё было не так, как сейчас. В среднем, если не брать во внимание командование лодки, доход составлял от 30 до 80 тысяч рублей.

Были премии: квартальные и годовые. Но чаще всего премий лишали. За малейшую провинность – опоздание, несоответствие внешнего вида установленной форме.

Лучшим решением для нас было смириться с тем, что премию мы не получим, и жить спокойно, не рассчитывая на неё.

Сейчас вы на пенсии. Какая она у подводников?

Минимальный порог – от 15 тысяч рублей. Максимальный – 70 тысяч. Пенсия больше, если есть награды с дополнительным вознаграждением.

(капитана-лейтенанта) – 21 тысяча рублей.

Какими профессиональными заболеваниями страдают подводники?

Среди самых распространённых – остеохондроз (заниматься спортом не было времени) и разрушение зубов (они портятся от корабельной воды).

После службы мне поставили диагноз – С-образная извитость сосудов шеи. Проблемы начались в последний год на корабле. Сейчас наблюдаюсь у врача.

Кто отвечает за безопасность жизни и здоровья подводников?

Правила безопасности на режимном объекте просты – не лезть в электроприборы и не трогать кабели питания, а также то, с чем не знаком.

За соблюдение привил безопасности несут ответственность сами военнослужащие и их начальники. Если ситуации более сложные, с травмами и поражениями, то расследования и наказания неминуемы.

За здоровье отвечает корабельный доктор, который может поддержать организм или дать таблетки в нужных ситуациях.

У подводников есть и приметы?

Они есть на любом корабле. У нас прижилась такая – с женщиной на корабле выход в море отменяется. Был случай – готовились к выходу в море, отшвартовывались с женщиной на борту, и на корабле стали возникать поломки. Мы пытались отплыть три раза и каждый раз что-то происходило. В итоге весь экипаж вышел на пирс и заявил командованию, что в море он не отправится, пока женщина не уйдёт с корабля. Командир дивизии принял решение снять женщину с судна, и через три часа корабль спокойно вышел в море.

И ещё была у нас такая традиция – выпить плафон заборной воды (примерно 700 граммов) с глубины 150 метров, чтобы стать настоящим подводником. Если этого не сделать, то ты не подводник.

Как ваши родные относились к вашей работе на подлодке?

Родители всегда переживали, если я выходил в море. Жена тоже. Помню, как я в должности лейтенанта прибыл на службу. Жена на восьмом месяце беременности со мной. Нам должны были дать жилье, потом планировалось моё обучение. Но командир решил сразу же послать меня в море, на организационные дела оставалось всего 5 часов. Жену поселил у друга, который уже служил какое-то время, а сам ушёл в море. Она осталась одна в незнакомом городе. Денег нет, связи нет. Плакала три дня, пока я не вернулся.

Этот случай потом стал байкой – все друг другу рассказывали, как жена в слезах молодого лейтенанта в море провожала и с пирса платочком махала.

Какую карьеру может построить подводник после выхода на пенсию?

Подводники могут работать во многих сферах. Всё зависит от стремлений человека. Например, я обучился маркетингу. Сейчас сам обучаю этой деятельности и владею собственным бизнесом.

Но такой вариант не для того, кто вышел на пенсию в 50 лет. Если подводник в возрасте и имеет звание, то идёт в администрацию. Младший состав – кто куда. Повара, механики, охранники и вовсе не ищут работу, если достигли максимального пенсионного возраста.

Главное – это цель и её достижение. Моей целью был выход на пенсию к 30 годам, и я этого добился. Мне предлагали вернуться, но я отказался. Деньги можно заработать и в другой сфере. Жизнь одна, хочется, чтобы она была наполнена хорошими воспоминаниями.

При использовании материалов сайта сайт указание автора и активная ссылка на сайт обязательны!

Я учился в Военно-морском училище им. Дзержинского, но это офицерский путь. А матросом на подлодку можно попасть и через военкомат: они направляют призывников в учебный центр, где полгода идёт подготовка. Каждой специальности соответствует своя боевая часть, вроде отделов в компании. Первая - штурманская, вторая - ракетная, третья - мино-торпедная, четвёртая - радиотехнических средств и связи, куда как раз попал я потом, и пятая - электромеханическая, самая большая. С первой по четвёртую части - это так называемый БЧ-люкс. Они ходят чистенькие и опрятные. А БЧ5 - это «маслопупы», они там по колено в масле и воде, на них все трюмы, насосы и двигатели. После учебки идёт распределение на базы. Сейчас подлодки базируются либо на Севере, в Западной Лице, Гаджиево, Видяево, либо на Камчатке, город Вилючинск. Ещё одна база есть на Дальнем Востоке - её в народе называют Большой Камень или Техас. В Балтийском и Чёрном море атомных подводных лодок нет - только дизельные, то есть не боевые. Я же попал на Северный флот, в Западную Лицу.

Первое погружение

Когда подводная лодка выходит первый раз в море, все моряки должны пройти обряд посвящения. У меня был минимальный: в плафон из каюты налили забортной воды, которую надо выпить. Вкус у неё жутко вяжущий и горький. Неоднократно были случаи, когда людей сразу тошнило. Тогда же вручили свидетельство, нарисованное от руки, что я теперь подводник. Ну а на некоторых лодках к этому обряду добавляется «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать. Смысл последнего обряда от меня ускользает, но спорить здесь не принято, и это первое правило, которое выучиваешь, входя на борт.

Служба

Почти что на каждой подводной лодке есть два экипажа. Когда один уходит в отпуск (а они положены после каждой автономки), заступает другой. Сначала идёт отработка задач: например, погрузиться и выйти на связь с другой подлодкой, глубоководное погружение на максимальную глубину, учебные стрельбы, в том числе по надводным кораблям, если все упражнения штабом приняты - то лодка уходит на боевую службу. Автономка длится по-разному: самая короткая - 50 суток, самая длинная - 90. В большинстве случаев мы плавали подо льдами Северного полюса - так лодку не видно со спутника, а если лодка плавает в морях с чистой водой, её можно увидеть даже на глубине 100 метров. В нашу задачу входило патрулирование участка моря в полной готовности и применение, в случае нападения, оружия. Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может стереть с лица Земли, например, Великобританию. На каждой из 16 ракет находится 10 автономных боеголовок. Один заряд равен примерно пяти-шести Хиросимам. Можно посчитать, что мы ежедневно возили с собой 800 Хиросим. Было ли мне страшно? Не знаю, нас учили, что боятся те, по кому мы можем выстрелить. А так я не задумывался о смерти, вы же каждый день не ходите и не думаете о пресловутом кирпиче, который может упасть на голову? Вот и я старался не думать.

Быт

Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту в три смены по четыре часа. Каждая смена завтракает, обедает и ужинает отдельно, между собой практически не общаясь. Ну, кроме собраний и общих мероприятий - праздников, например, или соревнований. Из развлечений на лодке - турниры по шахматам и домино. Пробовали устраивать что-то спортивное вроде поднимания гири, отжимания от пола, но нам запретили из-за воздуха. Он в подлодке искусственный, с повышенным содержанием двуокиси углерода СО2, и физические нагрузки плохо влияли на сердце.

Ещё нам кино показывают. Когда не было всех этих планшетов и DVD-плееров, в общей комнате стоял плёночный кинопроектор. Крутили в основном что-то патриотическое или комедии. Вся эротика, конечно, была запрещена, но матросы выкручивались: нарезали самые откровенные моменты фильмов, где девушка раздевается, например, склеивали их в один и пускали по кругу.

Жить в замкнутом пространстве не так трудно, как кажется. Во многом потому, что ты всё время занят - восемь часов проводишь на вахте. Надо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи - в общем, не отвлечёшься на посидеть и подумать о жизни. Каждый день примерно в 15:00 всех поднимают на «малую приборку». Все идут убирать какой-то участок. У кого-то это пульт управления, с которого надо смахнуть пыль, ну а у кого-то - гальюн (уборная для матросов в носовой части корабля. - Прим. ред.). Причём самое обидное - закреплённые за тобой участки не меняются всю службу, поэтому если уж начал драить туалет - драишь его до конца.

Что мне нравилось в плавании - так это отсутствие морской болезни. Лодку шатало только в надводном положении. Правда, по правилам лодка обязана всплывать раз в сутки, чтобы провести сеанс радиосвязи. Если подо льдами - то ищут полынью. Выйти подышать, конечно, нельзя, хотя случаи бывали.

Еда

За день кок должен не только девять раз наготовить на ораву в 100 голодных матросов, но и для каждой смены накрыть столы, потом собрать посуду и перемыть её. Но, надо заметить, подводников кормят очень хорошо. На завтрак обычно творог, мёд, варенье (иногда из лепестков розы или грецких орехов). На обед или ужин обязательно красная икра и балык из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено 100 граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла. Просто в самом начале, ещё в советские времена, когда говорили о том, чем подводникам поднимать аппетит, комиссия разделилась: они голосовали за пиво, другие - за вино. Выиграли последние, но вобла, которая шла в паре с пивом, в пайке почему-то осталась.

Иерархия

Экипаж состоит из офицеров, мичманов и матросов. Главный всё равно командир, хотя внутренняя иерархия тоже существует. Офицеры, например, кроме командира, называют друг друга только по имени-отчеству, ну и требуют к себе соответствующего обращения. А вообще субординация как в армии: начальник отдаёт приказание - подчинённый его выполняет без комментариев. Вместо дедовщины на флоте есть годковщина. Тех матросов, которые только пришли на флот, называют караси: они должны тихо сидеть в трюме и убирать воду и грязь. Следующая каста - подгодок - матрос, который отслужил два года, а самые крутые - годки - у них срок службы больше, чем 2,5 года. Если за столом сидят восемь человек, из которых, например, два годка, то еда делится пополам: одна половина - это их, а вторая - всех остальных. Ну могут ещё сгущёнку отобрать или за шилом послать сбегать. По сравнению с тем, что в армии происходит, здесь практически равенство и братство.

Устав - это библия, наше всё, считай. Правда, иногда до смешного доходит. Например, согласно ст. 33 Строевого устава российских военных сил, движение бегом начинается только по команде «бегом марш». И вот один раз замкомдива в море пошёл в гальюн, а там замок висит. Он в центральный пришёл и старпому приказывает: «Старпом, гальюн откройте». Старпом сидит спиной - не реагирует. Замкомдива не выдержал: «Старпом, принесите ключ бегом». А он продолжает сидеть как сидел. «Бегом, я Вам говорю! Вы что, не слышите меня? Бегом! Бл..!!! Чего Вы ждёте?» Старпом закрыл устав, который он читал, кажется, всё свободное время, и говорит: «Я жду, товарищ капитан первого ранга, команду „марш“».

Командиры

Командиры разные бывают, но все должны вызывать трепет. Священный. Ослушаться или перечить ему - получить выговор в личное дело как минимум. Самый колоритный начальник, который мне попадался, - капитан первого ранга Гапоненко (фамилия изменена. - Прим. ред.). Было это в первый год службы. Только в Мотовский залив вышли, Гапоненко пропал из виду с флагманским киповцем (должность на лодке, слесарь КИПиА - Контрольно-измерительная аппаратура и автоматика) в своей каюте. Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а?» Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)». На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно!» А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су..., я тебя, бл…, за жопу подвешу!..» Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой - это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и мудаки тут все», - ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.

Иллюстрации: Маша Шишова